История Петербурга в преданиях и легендах - Страница 177

177

Памятник Александру III на Знаменской площади

Не менее одиозными выглядели рассказы о петербургских градоначальниках. С 1873 по 1878 год эту должность занимал Фёдор Фёдорович Трепов. Если верить городскому фольклору, он был внебрачным сыном императора Николая I и обладал «единственным недостатком» – был беспросветно неграмотным. В слове из трёх букв мог сделать четыре ошибки. Вместо «еще» петербургский градоначальник писал «исчо».

В 1905 году петербургским генерал-губернатором был назначен сын Фёдора Фёдоровича – Дмитрий Фёдорович Трепов. Из его ранней биографии известен случай, который произошел во время похорон Александра III. Когда гроб с телом монарха проносили мимо строя лейб-гвардии Конного полка, вдруг в мёртвой тишине послышалась команда: «Эскадрон, смирно! Голову направо, смотри веселей!» – «Кто этот дурак?» – спросил кто-то из великих князей. «Ротмистр Дмитрий Трепов», – ответили ему.

23 мая 1909 года на Знаменской площади столицы, перед Николаевским вокзалом, был открыт конный памятник Александру III – редкий образец сатиры в монументальной скульптуре. Грузная фигура царя с тяжелым взглядом тайного алкоголика, каким, и, может быть, не без оснований, считали его современники, на откормленном тучном битюге, как бы пригвождённом к гробовидному пьедесталу. Почти сразу разразился скандал. Верноподданная часть петербургского общества требовала немедленно убрать позорную для монархии статую. Демократическая общественность, напротив, приветствовала произведение такой обличительной силы. В спор включилась Городская дума. И только автор памятника Паоло Трубецкой, итальянский подданный, воспитывавшийся вдали от «всевидящего ока» и «всеслышащих ушей», оставался невозмутимым и отшучивался: «Политикой не занимаюсь, я просто изобразил одно животное на другом».

Существует легенда, что памятник Александру III, казавшийся в архитектурной среде Петербурга таким грубым и неуместным, на самом деле будто бы предназначался для установки на Урале, «на границе Азии и Европы», высоко в горах. Смотреть на него предполагалось из окон поезда, движущегося по транссибирской магистрали. При таком ракурсе и на большом расстоянии фигуры коня и всадника не казались бы такими массивными и неуклюжими.

Паоло Трубецкой приехал в Россию в 1897 году преподавать в Московском училище живописи, ваяния и зодчества и сразу принял участие в конкурсе на проект памятника умершему за несколько лет до того царю. Одержав победу, скульптор приступил к работе. Он сделал четырнадцать вариантов памятника, однако ни один не удовлетворил официальную комиссию. Легенда гласит, что, только услышав, как Мария Фёдоровна, вдова покойного императора, подойдя к одному из проектов, радостно воскликнула: «Вылитый Сашенька!» – члены высокого жюри, переглянувшись и удивлённо пожав плечами, остановили, наконец, свой выбор на этом варианте.

Судьба монумента оказалась печальной. В 1937 году памятник был снят с пьедестала и долгое время хранился во дворе Русского музея. Во время блокады Ленинграда он едва не погиб от снаряда. В 1994 году его временно, как утверждали тогда, водрузили на низкий пьедестал и установили во дворе Мраморного дворца. Правда, к тому времени пьедестал, принадлежавший ему, бесследно исчез, а законное его место на площади Восстания, бывшей Знаменской, оказалось занятым другим монументом – обелиском «Городу-герою Ленинграду».

В мае 1908 года по проекту скульптора В. А. Беклемишева на Выборгской стороне установили памятник знаменитому врачу, учёному и общественному деятелю Сергею Петровичу Боткину. Это, кажется, первая монументальная скульптура на правом берегу Невы. В прошлом Выборгская сторона вблизи так называемой «слободы для инвалидов», или Военно-медицинского госпиталя, не жаловалась обитателями центральной части города. Ни один извозчик «ни за какие деньги не соглашался везти седока далее Литейного проспекта». Говорили, что студенты-медики «подкарауливают ночью проезжих и душат их для того, чтобы иметь тело для опытов».

В одной из клиник бывшего госпиталя, который стал к тому времени Военно-медицинской академией, с 1861 по 1889 год Боткин работал. Сохранилась легенда о том, как Городская дума, гласным которой долгое время состоял Сергей Петрович, обратилась к вдове учёного с вопросом, где по её мнению мог бы стоять памятник её мужу. «На Исаакиевской площади», – не задумываясь, ответила она. «Но это место уже занято», – возразили смущенные думцы. «Тогда – у Академии, но спиной к городу». Так он и поставлен. Чуть сутулая бронзовая фигура учёного с заложенными за спину руками и задумчиво склонённой головой обращена к центральному входу в Академию и стоит так близко от него, что, кажется, учёный вот-вот войдет в дверь и скроется за нею.

Памятник Сергею Петровичу Боткину

Одним из самых драматичных в русской истории начала XX века стал 1905 год, который начался кровавыми событиями на улицах Петербурга 9 января и продолжился разгромом русской армии под Мукденом и флота – при Цусиме. Петербургская мифология обозначила начало этого тревожного года ещё раньше. 8 января, накануне трагического воскресенья, многие, как об этом пишет Максимилиан Волошин, «в один голос вспоминали» о «тройном солнце» над Петербургом. Подобное знамение, согласно фольклору, было и в Париже перед Великой французской революцией.

177