История Петербурга в преданиях и легендах - Страница 176

К оглавлению

176

Памятник «Пётр I с малолетним Людовиком XV на руках»


На Манежной площади появился конный монумент скончавшемуся в 1891 году великому князю Николаю Николаевичу (старшему), третьему сыну Николая I. В Петербурге Николай Николаевич считался весьма любвеобильным ловеласом. Одна из его любовниц жила прямо напротив великокняжеского дворца. Говорят, по вечерам в окнах её дома зажигались две сигнальные свечи, и тогда Николай Николаевич говорил домашним, что в городе пожар, и он немедленно должен туда ехать. Рассказывали, что однажды его просто сбросил с лестницы взбешённый муж одной дамы, которой Николай Николаевич домогался. Император тут же вызвал великого князя к себе и потребовал, чтобы тот устраивал свою частную жизнь как угодно, но без скандалов.

Во время русско-турецкой войны 1877–1878 годов Николай Николаевич командовал Дунайской армией. Однако в царской семье он считался фигурой довольно одиозной. Несмотря на то что Николай Николаевич достиг чина генерал-фельдмаршала, особенными полководческими способностями, по мнению современников, не обладал. В свете был более известен своим неуравновешенным характером, а последние десять лет жизни вообще страдал тяжёлым психическим заболеванием. По семейному преданию, ставшему известным всему Петербургу, когда он сошел с ума, его брат Михаил будто бы удивленно воскликнул: «Как это человек такой непомерной глупости может тем не менее сойти с ума!»


Памятник великому князю Николаю Николаевичу (старшему)


Сын Николая Николаевича (старшего), тоже Николай Николаевич, но известный в истории как «младший», прослыл в Петербурге «одним из выдающихся пьяниц своего времени». Будучи шефом лейб-гусарского полка, он наравне со всеми полковыми офицерами участвовал в диких оргиях, о которых по Петербургу распространялись слухи, один невероятнее другого. Говорили, что участники офицерских пирушек, «раздевшись догола, становились на четвереньки и начинали дружно выть, требуя, чтобы им подали лохани, наполненные шампанским». Только после этого успокаивались и начинали лакать вино как животные.

Другим родственником императора, о котором в Петербурге распространялись нелицеприятные легенды, был сын Александра II, великий князь Алексей Александрович. С 1881 года он возглавлял российское Морское ведомство. В столице его называли главным виновником поражения русского флота в Русско-японской войне. «Лучше бы ты, дядя, крал в два раза больше и делал броню в два раза толще», – сказал ему Николай II после трагедии под Цусимой.


Великий князь Алексей Александрович


Жизненным девизом Алексея Александровича было: «Мне на всеё наплевать». Единственное что его по-настоящему влекло, так это женщины. На женщин он спокойно мог потратить всё своё состояние. Но, на беду России, не только своё. «Парижские дамы стоят России по одному броненосцу в год», – говорили о нём в столице. Ожерелье, подаренное им одной из его любовниц, так и называли: «Тихоокеанский флот». В Петербурге рассказывали историю, случившуюся однажды во время спектакля в Михайловском театре. В то время любовницей великого князя была довольно заурядная актриса французской труппы. Едва она вышла на сцену, сверкая бриллиантами, из первых рядов раздался голос, обращённый к публике: «Вот, господа, где наши броненосцы! Вот где наши крейсера! Вот где миноносцы!»

Подобные рассказы о нравах рубежа веков можно дополнить современными студенческими легендами об университетском здании на 1-й линии Васильевского острова, в котором находится факультет журналистики. Легенды утверждают, что в начале XX века здесь располагался известный в гвардейских полках офицерский бардак, что, по мнению будущих журналистов, весьма символично, потому что две древнейшие профессии – проституция и журналистика – по своему характеру исключительно близки друг другу. Небезызвестное студенческое общежитие Университета на Мытнинской набережной также, согласно фольклору, располагается в помещениях бывшего публичного дома. Его, по преданию, в конце XIX века посетил знаменитый покоритель Средней Азии и освободитель Болгарии от турецкого ига генерал М.Д. Скобелев. И неожиданно скончался в самый неподобающий момент в одном из номеров этого притона.


1-я линия Васильевского острова, 26. Факультет журналистики СПбГУ


Справедливости ради, изложим московскую легенду о смерти Скобелева, которая на самом деле произошла в Первопрестольной. Когда Александру III будто бы стало известно, что генерал Скобелев готовит государственный переворот, предполагающий свержение династии Романовых, он учредил особый негласный суд из сорока человек по расследованию готовящегося преступления. Большинством голосов суд признал Скобелева виновным и вынес ему смертный приговор. Привести приговор в исполнение поручили полицейскому офицеру, который и разработал изощрённый план убийства. По приезде Скобелева в Москву, он направился на заранее оговоренную встречу с известной ему женщиной. В то время как «Белый генерал» бурно проводил с ней время, в соседнем номере, где кутили пятеро московских купцов, раздались крики «Ура!» и здравицы в честь генерала. Скобелев, преисполненный благодарности, решил послать с лакеем в соседний номер шампанское. С тем же лакеем был прислан ответный бокал шампанского. Скобелев залпом выпил его и тут же скончался. Как стало известно позднее, под видом купцов «кутили» сыщики, а «в шампанское была положена большая доза цианистого калия».

176