История Петербурга в преданиях и легендах - Страница 236

236

В самые тяжкие дни войны митрополит Гор Ливанских Илия Салиб уединился в подземелье и, постясь, молился о спасении России. Через трое суток ему будто бы было видение. Перед ним стояла Богоматерь, которая трижды повторила: «Успеха в войне не будет, доколь не отворятся все храмы, монастыри и не выпустят из тюрем всех священнослужителей для богослужений. Пусть вынесут икону Казанскую в Ленинграде и обнесут вокруг города». Бытует легенда о том, что в январские дни 1944 года икону вынесли из храма, вывезли на фронт и пронесли по всем воинским частям, готовившимся к историческому прорыву блокады. Верующие убеждены, что без этого он не совершился бы.

Были и другие фольклорные свидетельства небесного заступничества. В посёлке Парголово на окраине Ленинграда жила юродивая Аннушка, слывшая среди местных жителей «заступницей и спасительницей». Рассказывают, что в самом начале войны она обошла посёлок с иконой в руках, и ни одна бомба за всю войну на Парголово не упала.

Вместе с тем рассказывали и более земные легенды, в которых спасение Ленинграда приписывалось самим ленинградцам, их стойкости, мужеству и любви к своему неповторимому городу. А ещё рассказывали о бывших петербуржцах, по разным причинам оказавшихся за границей. Так, Карл Маннергейм, популярнейший финский маршал, которого многие ленинградцы ещё помнили как офицера царской армии, на одном секретном финско-германском совещании о судьбе северной столицы России будто бы проговорил: «Разрушить, конечно, можно… Только ведь они его снова отстроят». А когда немцы всё-таки потребовали от своего союзника начать наступление, то, как утверждают легенды, именно Маннергейм не позволил своим войскам перейти государственную границу 1939 года. Так всю войну и простояли финские войска на реке Сестре, вблизи русского города Сестрорецка.

Бывший русский подданный Маннергейм, учившийся и служивший до революции в Петербурге, вообще питал к русским людям особые чувства. Однажды во время войны Маннергейм посетил лагерь русских военнопленных и своим поступком изменил в лучшую сторону их рацион питания. Он заставил министра обороны «выхлебать миску отвратительной баланды». После окончания войны, перед возвращением на родину, благодарные военнопленные подарили финскому маршалу искусно сделанный герб Финляндии. В Финляндии сохранялись некоторые традиции, вывезенные Маннергеймом из России. «Глотком Маннергейма» называли обычай финских офицеров выпивать рюмку ледяной водки перед обедом, эту привычку, как утверждают финны, Маннергейм пробрел ещё в Петербурге.

Между тем ленинградцы во всём видели приметы неминуемой победы. Существует занимательное предание об одном из самых известных экспонатов Кунсткамеры – фигуре папуаса с натянутым луком и стрелой в руках. Будто бы во время войны, в один из морозных блокадных дней, за стенами Кунсткамеры раздался мощный взрыв авиабомбы. Старинное здание вздрогнуло, от чего натянутая стрела неожиданно сорвалась с тетивы и врезалась в противоположную стену зала. Замерзшие и голодные работники музея впервые за долгие месяцы радостно улыбнулись. Победа неизбежна, если даже папуасы вступили в войну с фашистами. Выстрел из лука был направлен в сторону Германии.

Все дни блокады в городе не прекращало своей работы ленинградское радио. Оно, как и сейчас, располагалось в известном доме на Итальянской улице, в то время называвшейся улицей Ракова. В Дом радио не попал ни один фашистский снаряд. Многие готовы были приписать это чуду, поскольку радио, что хорошо понимали фашисты, вдохновляло ленинградцев на подвиг стойкости и выживания, вселяло в них надежды на неизбежную победу. Среди прагматичных работников радиокомитета жила легенда, что их спасает японская технология, по которой их дом в свое время был выстроен на так называемом «плавающем фундаменте». Помните, мы уже однажды говорили о том, что этот дом одно время предполагали отдать японскому посольству, а затем в нем располагался японский военный госпиталь для раненных в Первой мировой войне русских солдат?

Одной из героических легенд ленинградского радио стало имя известной поэтессы Ольги Берггольц. Берггольц родилась в Петербурге, её предком был камер-юнкер Голштинского герцога Ф.В. Берхгольц, который приехал в Россию вместе с юным Карлом Петром Ульрихом, будущим императором Петром III.

В 1930 году Ольга Берггольц окончила Ленинградский университет. Первый сборник её стихов вышел в 1934 году. Два года, с 1937-го по 1939-й, она провела в застенках НКВД. Говорят, Ольга Фёдоровна не забыла отблагодарить за это одного из руководителей ленинградской писательской организации 1930-х годов – секретаря партбюро Г.И. Мирошниченко. В то время как один за другим были репрессированы шесть секретарей ленинградского отделения Союза писателей, Мирошниченко остался невредимым и преуспевающим. Многие догадывались об истинных причинах такого благополучия. Прошли годы. Был развенчан и осужден культ Сталина. Столь же успешный Мирошниченко дошел до своего юбилея. И тут он получает телеграмму от Берггольц: «Привет вашей пятидесятой весне. Некто в пенсне». Намёк на тесное сотрудничество юбиляра с НКВД, руководителем которого был пресловутый Берия, носивший характерное, узнаваемое во всём мире пенсне, был очевиден. Свое отношение к органам Ольга Фёдоровна сохранила на всю жизнь. Писатель Даниил Гранин вспоминает, как однажды в Дом творчества, где в то время отдыхала Берггольц, приехала делегация соседнего Дома отдыха работников НКВД. И как назло, навстречу им вышла Берггольц. «Вы что же, пытали нас, преследовали, а теперь приехали посмотреть на нас?» – старательно громко выговаривая слова, проговорила она. И послала их отборным матом.

236