История Петербурга в преданиях и легендах - Страница 108

К оглавлению

108

Одним из активных членов хлыстовского кружка Татариновой был художник Боровиковский. Сблизившись с сектой, он стал писать для своих новых собратьев по религии иконы и распятия. Одна такая «божественная картина» так и называлась: «Распятие». Ею Татаринова любила благословлять особенно почитаемых высокородных участников её собраний. С другой картиной, написанной Боровиковским по заказу Екатерины Филипповны, связана любопытная история, более похожая на романтическую легенду, чем на исторический факт. Это был групповой портрет общины, где художник среди прочих изобразил и свою скромную фигуру. Однако по просьбе Татариновой свой собственный образ Боровиковский уничтожил и на его месте написал портрет какого-то важного чиновника.

Многие современники, особенно после скоропостижной смерти художника, склонны были видеть в истории с групповым портретом проявление рыцарской любви, «доходящей до самоуничтожения». Тем более что и о смерти Боровиковского говорили исключительно в непосредственной связи с самой Татариновой и её общиной. Будто бы она стала «следствием излишнего энтузиазма, который художник накануне проявил на радении». Как правило, после собраний в Михайловском замке он шёл домой на Миллионную улицу и напивался. Протрезвев, каялся, грозился уйти в монастырь, раздавал милостыню, а затем вновь шел в Михайловский замок, падал на колени перед Татариновой и пророчествовал. А однажды не пришел. Как оказалось, умер.

Сохранились легенды и о других известных представителях художественного мира Петербурга того времени. Так, любимцами городского фольклора слыли братья Александр и Карл Брюлловы. Брюлловы происходили из старинного французского рода Брюлло, известного ещё в XVII веке. В России Брюлловы жили со второй половины XVIII века. Александр прославился своими архитектурными проектами, он был автором здания Михайловского театра на площади Искусств, Штаба гвардейского корпуса на Дворцовой площади, комплекса Пулковской обсерватории и других архитектурных сооружений. Он был старшим из братьев. Разница в их возрасте составляла всего один год. Они одновременно учились в петербургской Академии художеств и вместе были посланы в качестве пенсионеров в Европу для совершенствования художественного образования. Оба одновременно изменили фамилию. К родовой фамилии Брюлло прибавили букву «в». Как утверждает фольклор, сделано это было по настоянию Александра I, для подчеркивания за границей «русскости».

В 1837–1839 годах Александр Брюллов приступил к строительству собственной дачи в Павловске. Дача имела вид небогатой итальянской загородной усадьбы с башней и выглядела несколько непривычно для русского глаза. В то время владельцем Павловска был великий князь Михаил Павлович. Если верить фольклору, утверждая проект дачи, Михаил Павлович будто бы сказал: «Архитектор. Мог бы и получше».

Брюллов любил проводить время на даче с многочисленными друзьями. Он был большим выдумщиком и затейником. Мог среди ночи поднять гостей и повести их на башню разглядывать звезды. Придумывал самые невероятные развлечения. С Брюлловым был хорошо знаком Н.В. Гоголь, который в то время также жил в Павловске. Гоголь был свидетелем и участником многочисленных выдумок Брюллова. Говорят, что образ мечтателя и фантазёра Манилова из «Мёртвых душ» списан с архитектора Александра Брюллова.


Карл Павлович Брюллов


Младший брат Александра Карл вошел в историю русской художественной культуры как один из крупнейших живописцев. В отношениях с сильными мира он отличался принципиальным и независимым характером. Сохранилась легенда, связанная с императором Николаем I. Говорят, Брюллов долго отказывался писать его портрет, но, в конце концов, был вынужден согласиться. Император назначил время, но запаздывал. Брюллов довольно долго его терпеливо ожидал, а затем ушёл. Первый сеанс не состоялся. Но Николай не отказался от желания получить портрет кисти Брюллова и ограничился только замечанием в адрес художника. Однако Брюллова это не смутило. «Смело глядя в глаза» самодержца, он ответил: «Я не допускал мысли, что император может опаздывать».

В личной жизни, по свидетельству современников, Брюллов был личностью глубоко аморальной, много пил и «в дни славы его враги уже видели в нем пьяного сатира, с опухшим от вина и разврата лицом». По Петербургу ходил анекдот о том, как Брюллов, находясь в весёлом расположении духа и тела, однажды в мастерской представил своего ученика: «Рекомендую: пьяница», на что тот, указывая на Брюллова, незамедлительно отпарировал: «А это мой профессор». По словам одного современника, «безнравственность Брюллова равнялась лишь его таланту».


Александр Павлович Брюллов


В живописи ему действительно не было равных. После того как петербургская публика увидела его живописное полотно «Последний день Помпеи», художника прозвали «Карл Великий». И даже Пушкин, по одной из легенд, стоял однажды перед ним на коленях. Будто бы он буквально бросился в ноги Карла, прося у него рисунок «Съезд на бал к австрийскому посланнику в Смирне». Но оказалось, что рисунок к тому времени был Брюлловым уже продан, и художник был вынужден отказать поэту в его просьбе. Говорят, чтобы загладить возникшую неловкость, Брюллов пообещал нарисовать портрет Пушкина. Будто бы даже договорились о встрече. Да встретиться не успели. Через два дня состоялась роковая дуэль на Чёрной речке.

108