История Петербурга в преданиях и легендах - Страница 92

Для своей фаворитки Павел построил роскошный дом на набережной Невы. По его распоряжению воспитанники кадетского корпуса, проходя мимо этого дома, должны были целомудренно отворачиваться.

Сохранилась легенда о том, как Павел лично бегал по Дворцовой площади и срывал с прохожих шляпы, которые они сами не догадались снять, находясь перед Зимним дворцом.

В Петербурге было известно предание о маленьком худеньком старичке, учителе французского языка, который зимой и летом торопливо, почти бегом, шагал по тротуарам с непокрытой головой. В шляпе его никогда не видели. Говорили, что впервые он приехал в Петербург в суровые времена Павла I и однажды, тепло одетый и в шляпе, проходил мимо Михайловского замка, где в то время находился император. Возле замка его задержали, грубо сбили с головы шляпу, а самого отвели в Петропавловскую крепость. Когда выяснилось, что он иностранец и не знает здешних порядков, его выпустили. Но случай этот на него так подействовал, что он будто бы на этом помешался и уже никогда не надевал головного убора.

Рассказывали, что на третий день царствования Павел I после обеда поехал прокатиться верхом по городу. На Царицыном лугу стоял в то время большой деревянный «Оперный дом», в котором выступала итальянская труппа. Павел трижды объехал вокруг театра и остановился перед входом. «Николай Петрович, – крикнул он сопровождавшему его военному губернатору Архарову, – чтоб его, сударь, не было!» И ткнул рукой в сторону театра. Через три часа, рассказывает легенда, «Оперного дома» будто никогда и не бывало. Более пятисот рабочих при свете фонарей ровняли место, где он стоял ещё днем.

Один из современников рассказывает, как однажды Павел заметил, что офицер, стоявший на часах у Адмиралтейства, пьян. Павел приказал его арестовать, но тот напомнил: «Прежде чем арестовать, вы должны сменить меня». И царь тут же велел присвоить офицеру очередное звание, сказав: «Он, пьяный, лучше нас, трезвых, своё дело знает».

Вестником царской немилости был в то время военный губернатор Петербурга граф фон Пален. Рассказывали, что для опальных из высшего общества граф придумал некую особенную формулу объявления ссылки. Все знали, что если граф приглашает «на стаканчик отличного лафита», то можно не медля собираться в дальний путь.

В апреле 1799 года в собственном доме возле Почтамта скончался канцлер Безбородко. Известие это, согласно преданию, застало императора в Михайловском замке, где он демонстрировал одному из иностранных послов лепные украшения. «Россия лишилась Безбородки!» – торжественнопечальным голосом провозгласил адъютант. «У меня все Безбородки!» – с досадой отозвался Павел на такую весть.

Иногда создавалось впечатление, что император и сам понимает, что многие его поступки вызывают удивление. А часто казалось, что он просто подыгрывал окружающим, наслаждаясь собственным поведением. Однажды он продиктовал указ о награждении некоего капитан-лейтенанта Белли, совершившего неожиданный марш-бросок по Италии и захватившего Неаполь, орденом Святой Анны 1-й степени, предназначенным исключительно для генералов. Подписав указ и отвечая на недоуменные взгляды адъютантов, Павел добавил: «Белли думал меня удивить, так и я удивлю его».

Если приведенные образцы фольклора дают нам возможность почувствовать суровость и непредсказуемость того времени, то остается только удивляться, что и тогда находились люди, способные на чудачества и мистификации. Но, в отличие от петербургской мифологии иных времен, мифология павловского царствования сохранила, кажется, всего одну такую легенду. Некий семнадцатилетний «отставной канцелярист» Александр Андреев сочинил фальшивый приказ, согласно которому он, «комиссар Летнего сада Зверев», обязан смотреть за садом и «наблюдать, чтобы купцы, мещане и крестьяне не входили в сей сад в кушаке и шляпе, а ежели кто будет усмотрен, то с таковыми поступать по силе наказания: высечь плетьми и отдать в смирительный дом». С копией этого приказа «комиссар» ходил по Летнему саду, задерживал людей в кушаках и шляпах и делал вид, что собирается передать их на гауптвахту. Но в конце концов, по просьбе испуганных нарушителей, брал с них штраф «по пятьдесят копеек, по рублю и более» и отпускал.

Одним из наиболее значительных событий павловского Петербурга стали всенародные похороны опального Александра Васильевича Суворова. Он скончался в доме своего родственника, известного графомана Хвостова, на набережной Крюкова канала в Коломне. Рассказывали, что гроб Суворова никак не мог пройти в узкие двери старинного подъезда, и после неоднократных неудачных попыток его спустили с балкона. Казалось, весь город вышел проводить генералиссимуса в последний путь. Говорили, что даже император Павел «нетерпеливо ожидал появления тела полководца, но, так и не дождавшись, уехал и уже потом встретил останки Суворова на углу Малой Садовой и Невского». Говорили, что, когда катафалк с телом полководца проехал мимо, Павел будто бы сказал по-латыни: «Sic transit gloria mundi» (Так проходит слава мира сего) и добавил, повторив несколько раз по-русски: «Жаль».

Александр Васильевич Суворов

Как утверждал сам Суворов, род его восходит к некоему шведу, который не то в XVI, не то в XVII веке воевал в рядах русской армии. «По его челобитию» он был принят в русское подданство. Фамилия Суворовых произошла от его имени – Сувора. Этому обстоятельству он, видимо, придавал немаловажное значение, так как Швеция издавна славилась опытными и достойными воинами, охотно служившими во многих армиях тогдашней Европы.