История Петербурга в преданиях и легендах - Страница 150

150

Клодт был непревзойденным мастером своего дела. В скульптурном убранстве дореволюционного Петербурга было ни много ни мало двадцать семь изображений коней только в круглой скульптуре. И одиннадцать из них изваяны Клодтом. Шесть украшают триумфальные Нарвские ворота, один – в композиции памятника Николаю I на Исаакиевской площади и четыре – на устоях Аничкова моста. С последними городской фольклор связывает смерть замечательного скульптора. Будто бы однажды, услышав от «доброжелателей», что у двух из четырёх коней отсутствуют языки, скульптор так расстроился, что замкнулся, начал избегать друзей и знакомых, в конце концов заболел и вскоре умер.

Существует в Петербурге и другая легенда. Будто бы два клодтовских коня подкованы, а два других – нет. Говорят, не подкованы те, что смотрят в сторону Смольного собора, а те, что направляются к Конногвардейскому манежу, уже подкованы. В то время в районе Смольного находились известные в Петербурге кузни, где подковывали объезженных лошадей.

Одним из самых привлекательных сюжетов городского фольклора всегда была смерть, будь то естественное прекращение жизнедеятельности человека или неожиданная гибель от каких-либо внешних обстоятельств. Смерть всегда таинственна, ирреальна, и это каким-то образом сближает её с фольклором. В Петербурге сохранилась легенда, в своё время широко известная среди гвардейской молодежи столицы. Молодой офицер Семеновского полка Иоганн Рейсиг, находясь в дворцовой охране, случайно заснул на посту. Проходивший мимо Николай I невольно разбудил незадачливого гвардейца. Мгновенно очнувшись и увидев склонившегося над ним императора, офицер тут же умер от разрыва сердца.

Действительные обстоятельства кончины тридцатилетнего майора лейб-гвардии Семёновского полка Карла Иоганна Христиана Рейсига, последовавшей в 1837 году, нам неизвестны. Но в 1840 году над его могилой на Волковском лютеранском кладбище было установлено одно из интереснейших надгробий XIX века. Оно представляет собой статую юноши в форме офицера Семеновского полка, спящего на крышке саркофага. Памятник выполнен по модели скульптора А.И. Штрейхенберга на Александровском чугунолитейном заводе. В 1930-х годах, при организации Музея городской скульптуры, надгробие было перенесено на Лазаревское кладбище Александро-Невской лавры, где и украсило собой блестящее собрание мемориальных сооружений старого Петербурга.

Другим излюбленным сюжетом петербургского городского фольклора является коварное обольщение жён и следующая за тем изощрённая месть оскорблённого супруга обидчику. Многие легенды рассказывают о том, как месть эта увековечивалась в монументальной скульптуре. Мы уже встречались с такой наивной формой утверждения справедливости в фольклоре. Первая легенда о такой, своеобразно осуществленной мести появилась, кажется, в связи с открытием памятника М.Б. Барклаю-де-Толли перед Казанским собором. Согласно этой легенде, Барклай-де-Толли, придя однажды в мастерскую скульптора Б.И. Орловского, когда тот работал над памятником, соблазнил жену ваятеля. И скульптор решил отомстить. Используя некоторые детали одежды полководца и его жезл, он создал иллюзию определенной части мужского тела, выраженной до неприличия ярко. Правда, это обнаруживалось не сразу. Нужен был определённый ракурс. Но говорили, что именно в этом и состояла необыкновенная тонкость мести – знать должны были только посвящённые. Легендой не принималось в расчёт, что Барклай-де-Толли скончался в 1818 году, в то время как Орловский начал работать над памятником ему только в 1832-м. Монумент был установлен одновременно с памятником М.И. Кутузову в 1837 году – в 25-летнюю годовщину победы над Наполеоном.

Памятник М.Б. Барклаю-де-Толли

Мы уже упоминали имя замечательного скульптора первой половины XIX века Василия Ивановича Демут-Малиновского, когда говорили о Колеснице Славы над Аркой Главного штаба. В 1827 году на углу Московского тракта и Обводного канала, у нового здания Скотопригонного двора, по модели этого скульптора были отлиты и установлены две монументальные бронзовые фигуры быков. Они поражали современников естественной мощью и производили впечатление двух живых гигантов, в ужасе выбегающих из ворот скотобойни. Рассказывают, что однажды скульптору приснилось, будто изваянные им могучие животные пришли к нему, своему создателю. Долгое время он спрашивал у всех, что означает этот странный сон, но никто его объяснить в то время не мог.

В 1936 году в Ленинграде, на окраине города, за Средней Рогаткой был построен новый современный мясокомбинат. Быки были перевезены туда и установлены на постаменты у входа на предприятие. Когда в 1941 году фронт подошел к стенам города, их буквально под огнём, с помощью трактора перевезли в Александро-Невскую лавру. Здесь, у ворот Некрополя, они и простояли всю войну, не подозревая, что «пришли», как это и было предсказано легендой, к скульптору, могила которого находилась в нескольких метрах от них.

Демут-Малиновский был учеником одного из крупнейших представителей классицизма, скульптора Михаила Ивановича Козловского. В 1802 году Козловский умер, и был похоронен на Смоленском кладбище на Васильевском острове, недалеко от Академии художеств. Среди художников до сих пор бытует легенда, что по ночам, во время наводнений, призрак скульптора приходит к Академии и стучит в дверь, прося отворить ему И трудно разобрать – грохот ли это ветра, шум ли воды, голос ли человеческий: «Я стучу, я – скульптор Козловский, со Смоленского кладбища, весь в могиле измок и обледенел… Отворяй». Ныне могила скульптора находится в Некрополе Александро-Невской лавры.

150