История Петербурга в преданиях и легендах - Страница 134

134

Рассказывают, после отпевания поэта друзья Александра Сергеевича собрались в ресторане помянуть его. Пока сидели и разговаривали, половой стоял поодаль и внимательно прислушивался к разговору. Потом подошел и робко спросил: «Господа, вы извините меня, но скажите, кого теперь назначат на поэзию?».

Его талант многим казался сверхъестественным. В народе даже поговаривали, что он «водится с нечистой силой, оттого и пишет так хорошо». Не до людей ему. Сохранилась легенда о том, как однажды Пушкин, собираясь в Михайловское, взял с собой любовницу, а потом признавался: «Никогда более не возьму никого с собою, бедная Лизанька едва не умерла со скуки, я с ней почти не виделся». Впрочем, об отношении самого Пушкина к литературной работе можно также судить по преданиям. Будто бы вскоре после рождения дочери, он сказал жене: «Если когда-нибудь нашей Маше придёт фантазия хоть один стих написать, первым делом выпори её хорошенько, чтобы от этой дури и следа не осталось».

Но продолжим разговор о его творчестве. В 1832 году Пушкин написал народную драму «Русалка». По преданию, мысль о сюжете «Русалки» подал Пушкину услышанный им рассказ о трагической судьбе дочери мельника из родового поместья Вульфов, которая влюбилась в барского камердинера. Он соблазнил её и не то уехал вместе со своим барином, не то за какую-то провинность был отдан в солдаты. Девушка осталась беременной и со стыда и отчаяния утопилась в омуте мельничной плотины. Местные жители любили показывать этот поросший лесом водоём.

Между тем трагическая судьба Мельниковой дочери, если верить фольклору, имеет прямое отношение к самому Пушкину. В 1983 году в Михайловском была записана легенда о пребывании поэта в этих местах: «А что в ём хорошего, в вашем Пушкине? Я вам вот что, девки, скажу: повесить его мало! Привязать за ноги, за руки к осинам, да отпустить – вот как с им надо! Вот вы, девки, не знаете, а стояла тут раньше мельница, и жил мельник, и была у него дочка-красавица. А Пушкин-то ваш, как приехал сюда – ну за ей бегать. Бегал, бегал… Обрюхатил да и бросил. А она со сраму-то взяла да утопилась – там в озере… Вот как оно было…».

Другое его произведение так же появилось благодаря фольклору. Во время одного из дружеских собраний Пушкин якобы услышал легенду о старом смотрителе на Вырской почтовой станции, который жил в станционном домике вместе с красавицей дочерью. Однажды проезжий гусар, ненадолго остановившись на станции, влюбился в неопытную девушку и обманом увез её в столицу. Скучая по дочери, старик, говорят, вскоре умер с горя. Похоронен он на местном кладбище, «да вот беда, – продолжает легенда, – могила его затерялась». Впоследствии эта случайно услышанная легенда легла в основу повести «Станционный смотритель». А фамилию главному герою Самсону Вырину Пушкин дал по названию станции – Выре. Если верить фольклору, Пушкин и сам не раз останавливался на этой станции проездом из Петербурга в Михайловское. Так что легенду о бедном смотрителе мог услышать и там.

В отличие от «Станционного смотрителя» – повести, порожденной, если верить преданию, городской легендой, другая повесть Пушкина, «Пиковая дама», сама породила легенды. Одну из них Пушкин не отрицал, записав 7 апреля 1834 года в своем дневнике широко обсуждавшуюся в свете новость: «При дворе нашли сходство между старой графиней и княгиней Натальей Петровной». Властная старуха Наталья Петровна Голицына, которой в год написания повести исполнилось девяносто четыре года, в молодости слыла красавицей, но с возрастом обросла усами и бородой, за что получила прозвище «Княгиня усатая». Или более деликатно, по-французски «Княгиня Мусташ» (от французского moustache – усы). Образ этой древней старухи, обладавшей непривлекательной внешностью в сочетании с острым умом и царственной надменностью, возможно, и возникал в воображении читателя, который, раскрыв повесть, сразу же обращал внимание на эпиграф, извлечённый Пушкиным из старинной Гадательной книги: «Пиковая дама означает тайную недоброжелательность».

Наталья Петровна Голицына

Княгиня Наталья Петровна Голицына, в девичестве Чернышёва, происходила из рода так называемых новых людей, в избытке появившихся в начале XVIII века в окружении Петра Великого. По официальным документам, она была дочерью старшего сына денщика Петра I, Петра Чернышева, который на самом деле, если, конечно, верить одной малоизвестной легенде, слыл сыном самого самодержца. Таким образом, согласно городскому фольклору, Наталья Петровна была внучкой первого российского императора и основателя Петербурга. Во всяком случае, в её манере держаться перед сильными мира сего, в стиле её деспотического и одновременно независимого поведения в повседневном быту многое говорило в пользу этого утверждения, её обеды почитали за честь посещать члены царской фамилии, а её сын – знаменитый московский генерал-губернатор В.Д. Голицын – не смел сидеть в присутствии матери без её разрешения.

Гордая и независимая княгиня Наталья Петровна считала, что выше рода Голицыных нет ничего на свете. Голицыны и в самом деле происходили от второго сына великого князя литовского Гедемина. Фамилия Голицыных пошла от князя Михаила Ивановича Булгака, скончавшегося в 1479 году. Он носил прозвище Голица, которое, по преданию, произошло от привычки князя носить железную перчатку только на одной руке, другая оставалась голой. Наталья Петровна так часто напоминала о древности своего рода домашним, что иногда это приводило к курьезам. Однажды она рассказывала своей племяннице о Иисусе Христе в таких восторженных тонах, что та прервала её вопросом: «А Христос тоже из рода Голицыных?». Эту легенду в Петербурге пересказывали на все лады. Вариантов её множество. Вот ещё один. Однажды старая графиня молилась на коленях. К ней подошла внучка и спросила: «Бабушка, почему ты на коленях?» – «Молюсь Богу». – «Разве Бог выше Голицыных?» – удивилась девочка.

134